– Теперь, когда мы изучили мой внутренний мир, выяснили кто из нас паук, а кто муха-вампир, я предлагаю не переходить сразу к моему хоботку. Тем более что количество желающих на него посмотреть, может не ограничиться лишь редкими посетителями этого зала. Чтобы не собирать вокруг нас толпу зевак, а заодно и весь персонал музея, предлагаю отправиться на галерею и что-нибудь выпить. Дабы жертва могла слегка расслабиться, а злодей пополнить свои злодейские силы.
Он устрашающе растопырил пальцы, протянув к ней руки. Не решившись коснуться ее талии, он весело рассмеялся и отступил в сторону, уступая Майе дорогу. Она сверкнула глазками и легкой бабочкой порхнула в направлении Арт-кафе. Она была словно мираж, сотканный из хрупкой звездной пыли. Коснись он ее, мираж исчезнет, растворится в залах этого музея… Может быть, он это и сделает. Но, не сейчас. Сейчас, Слава следовал своим правилам. Тем, что позволяли ему прикасаться к романтике, увлекали его в мир иллюзий – сладких мечтаний, очаровывающих его своей непредсказуемой предсказуемостью.
Он поднялся с дивана и достал из пачки еще одну сигарету. Пошарив на столе и не обнаружив на нем зажигалку, он вышел на балкон и, вдохнув грудью ночной летний воздух, отложил незажженную сигарету на подоконник. Город расцвел разноцветными огнями подсвеченных фонарями улиц и зажженными окнами домов. Слава смотрел на всю эту ночную красоту и любовался воздушным красным платьем Майи.
Он заказал ей бокал белого вина, а себе, как всегда, крепкий кофе. Слава слушал ее и пытался вспомнить, когда и где он совершил ту, главную ошибку? Когда он ее потерял? Когда эта сладкая иллюзия развеялась, превратившись в пыль? И почему вдруг появилась Маша? Этого еще не произошло и произойдет не сейчас. Пройдет еще много месяцев, пока не появится Маша. Но, может быть, в этом, их первом, настоящем свидании и нужно искать ошибку, разрушившую такой, казалось бы, идеальный роман? Вот и кофе уже почти остыл. И вино практически допито. Сейчас они вдруг поймут, что хотят одного и того же, и поднимутся со своих мест. Сейчас отправятся к нему домой, и потекут эти несколько месяцев абсолютно невероятно секса. Наступит пора идеальных вечеров, слившихся в один большой, совершенный. Нет, причиной их внезапного разрыва была вовсе не Маша…
Слава вложил в губы лежавшую на подоконнике сигарету и принялся чиркать вспотевшей зажигалкой, высекая из нее искры без пламени. С десятого, или двадцать пятого раза, но ему удалось ее зажечь. Он поднес пламя к сигарете и глубоко затянулся.
…Причиной были их отношения без отношений, секс без любви, страсть с нависающим над ней огнетушителем. Может, это и было ее противоядие? Или ее яд? Он не убивал, не выжигал внутренности, не парализовал конечности… Невидимый, медленный яд… Растворившись в крови, смешавшись с красными тельцами эритроцитов и белыми зернами тромбоцитов, он освобождал. Он насыщал тебя кислородом и заставлял дышать свободой, искушал и увлекал тебя новыми красками, удовлетворяя жгучее любопытство. Он, словно особый физиологический раствор, пропускал через себя разряды электрического тока, собирая вены в одну электромагнитную катушку, в центре которой был Слава – сердечник, управляемый на расстоянии. Майя ему не врала. Мухи-вампиры существовали. Одной из них и была она – Майя.
– Ну, теперь-то, ты готов мне его показать? – она сложила руки на груди и хитро прищурилась.
– Показать, что? – делая вид, что совершенно забыл о своем обещании, спросил Слава, допивая остатки кофе.
– Свой волшебный хоботок, – продемонстрировав отличную память, напомнила Майя.
– Едем? – ответил Слава, взяв ее за руку, и они сорвались со своих мест.
Слава погасил сигарету, с силой раздавив ее в пепельнице. Он чуть постоял, глядя как гасла последняя искорка, пытавшаяся была вернуться в безжизненный окурок, и, развернувшись спиной к ситцевому платью, решительно шагнул в комнату. Рухнув на диван, он крепко уснул.
20
Ворочаясь на диване, меняя очередную неудобную позу, он проснулся. Его пустую комнату заливал неяркий солнечный свет, а по отсутствующим теням на полу, стало понятно, что полдень уже давно миновал. Поднявшись с дивана и растирая затекшее левое плечо, Слава нехотя побрел в кухню, откуда доносился шум звенящей посуды, где вкусно пахло только что сваренным кофе.
– Ну, и, что это мы тут хозяйничаем? – спросил Слава, обращаясь к Борису, метавшемуся по кухне от плиты к холодильнику и обратно.
– Это мы возвращаем Вас к жизни, мужчина, заблудившийся в своих женщинах, – громко шутил Боря, метнувшись к плите.
На сковороде, шипя раскаленным маслом, лежали ломтики батона с вырезанными в центре круглыми отверстиями, размером с донышко стакана. Боря ловко разбивал яйца о край сковороды и так же ловко заливал отверстия желтками, размазывая белки по жареному хлебу.
– Кофе, я тебе сварил. Так что давай, приходи в себя, – не отвлекаясь от своего занятия, громко сообщил Боря.
– Сколько сейчас времени? – спросил Слава, глотнув кофе.
– Уже три, Слава, – ответил Борис, – Я не дождался твоего звонка утром. Не дождался его днем. А, потом понял, что тебя нужно спасать.
– И ты заделался моей горничной? – усмехнулся Слава, – Может, ты скажешь мне, зачем тебе потребовалось меня спасать?
– У нас с тобой встреча с деловыми людьми, – потрясая в воздухе лопаткой для переворачивания бутербродов, ответил Боря. – Через два часа мы должны быть свежими, бодрыми, с лоснящимися, гладко выбритыми щеками. Ты что, забыл? Ты у меня вчера два раза спрашивал, «какие у нас планы на сегодня», и оба раза я тебе ответил, что у нас встреча и ты мне на ней нужен. Просыпайся, чудик!
– Я решил, что запланированная на сегодня встреча, состоялась вчера. Разве нет? Разве речь шла не о переговорах с Майей? Я думал, ты их просто перенес. Короче, Борь, ты меня запутал совсем. Я уже поменял свои планы на сегодня…
– Поменял, это типа решил проспать все на свете? – ухмылялся Борис.
– Ладно, остряк, – все еще сонным голосом ответил Слава, – рассказывай, давай. Что им всем, этим твоим деловым динозаврам, от нас нужно?
– То же, что нужно Майе, – отвечал Боря, выкладывая бутерброды на тарелку, – им нужен наш проект.
– Твой проект никому нахрен не нужен, Боря!
– Ну, это ты так думаешь. Я же, думаю иначе, – присаживаясь за стол, произнес Борис.
– А Майя, значит, уже не актуальна? Я нихрена не понимаю. Перестань ухмыляться, как дебил, и объясни все по порядку.
– Нет, почему же? Майя до сих пор актуальна. Просто, пока она летает по своим Малазийским курортам, мы продадим его другим. Тем, кого он точно заинтересует. Майя скользкая медуза… Прости, конечно, что я так о ней отзываюсь, – извинился Борис, кусая бутерброд, – она может сказать «да», а может и передумать. Мы не можем рисковать. А если ей что-то, вдруг, не понравится? Или… прости, но этим «или», можешь быть даже ты. Меня, такие скользкие гарантии, не устраивают.
– Вчера ты этого не говорил. Вчера ты был стопроцентно уверен, что все получилось. Борь, тебе не кажется, что ты страдаешь какой-то хренью? Вчера ты мне пел одно. Сегодня другое. Может тебе нужно полечиться?
– Я здоров друг. Просто ты не посвящен в мой бизнес-план. Поэтому тебе кажется, что мир захватил хаос. Я тебя уверяю. Все под контролем. Под моим чертовым контролем. И когда Майя позвонит мне и сообщит, что ей, что-то там, не понравилось…
– Но ей понравилось, Борь! – прервал его рассуждения Слава.
Улыбаясь, глядя на Бориса, застывшего с куском батона во рту, он повторил свою фразу:
– …ей понравилось то, что я ей отправил! Можешь пойти и прочесть ее письмо. Она, кстати, в нем тебе привет передает.
Боря сорвался с места и, подняв руки к люстре, висящей под потолком, взмолился: «Так это же…! Спасибо тебе…!» Он схватил Славу за плечи и принялся трясти его, вытягивая из него всю правду:
– Где? Где это письмо? Я хочу на него посмотреть!
– Там, где и должно быть. В ноутбуке. Я его даже, по-моему, не выключал, – спокойно ответил Слава.
Боря метнулся в комнату и спустя минуту вернулся сияющий, как десять тысяч солнц.
– Я люблю тебя! – заголосил он и, вытянув свои коротенькие ручонки, бросился к Славе.
– Товарищ педераст, – морщась, взмолился Слава, отталкивая от себя Борю, – перестаньте пробуждать во мне эрекцию. У меня еще утренняя не прошла.
– Нравятся полные, кучерявые засранцы? – восторженно заявил Борис и дико расхохотался. – Давай, отправляйся в ванную и как следует вздрочни! Потому что это твое письмо, Слав, это прекрасный повод снять напряжение! Теперь, ты купишь своей Маше бриллиантовый булыжник, а не жалкое подростковое колечко с тремя крохотными фианитиками!
– Ну и отлично. Я пойду, займусь делом, а ты возвращайся к своей Марине. А не то, чего доброго, потеряет своего Борюсика. Я же влюбчивый… – пошутил Слава и поднялся со стула в поиске сигареты.
